«В среднем выходит доллар в год»: интервью с создателем браузеров Opera и Vivaldi

Норвежский программист Йон фон Течнер с партнером Гейром Иварсёем создал в 1994 году систему, которая со временем превратилась в браузер Opera. Тот получил особую популярность в России и странах бывшего СССР благодаря небольшому размеру, скорости, экономии трафика, а позднее — функции, позволявшей обходить блокировки. На пике Opera пользовались 350 млн человек.

Покинув компанию из-за конфликта с инвесторами, фон Течнер в 2013 году начал разработку нового браузера — Vivaldi, первая версия которого вышла в 2016 году. Vivaldi призван стать самым гибким браузером, нацеленным на пользователей, которые весь день проводят в интернете и ценят удобство настройки. Пока Vivaldi в сотни раз уступает по аудитории лидеру рынка — Google Chrome и даже не имеет мобильной версии.

Новая компания фон Течнера, Vivaldi Technologies, финансируется самостоятельно, инвесторов в капитал привлекать не планируется. The Bell взял интервью у создателя Opera и Vivaldi, узнав, как зарабатывать на бесплатных браузерах, в чем состоит конкурентное преимущество Vivaldi и сколько человек нужно для выхода браузера на окупаемость.

Это интервью было взято для еженедельной технорассылки The Bell. Подписаться на нее вы можете здесь.

Opera и после

— В 2005 году вы пытались переплыть Атлантику в честь успешного запуска Opera 8. Это была очень вдохновляющая история. Готовы сделать что-то подобное для Vivaldi?

В 2005 году Йон фон Течнер заявил, что, если Opera 8 наберет за 4 дня миллион загрузок, он переплывет Атлантику, стартуя в Норвегии и закончив заплыв в США с остановкой на чашку шоколада в родной Исландии. Opera 8 набрала нужное число загрузок, несерьезное обещание пришлось выполнять, но надувная лодка пиар-менеджера, сопровождавшего плывущего фон Течнера, очень удачно прохудилась, и заплыв отменили.

— Я больше не планировал таких путешествий (смеется), но это было отличное развлечение. Очевидно, впрочем, что попытка доплыть до Штатов через апрельский океан — большой вызов. Но, как известно, в лодке моего гида, к сожалению, образовалась дырка, так что не мог же я ему позволить умереть, пришлось все отменить. Так что да, это было короткое веселое путешествие.

— Но тогда вы поставили себе некоторую цель, которая оправдывает героическую затею. Может быть, сейчас такая есть?

— Посмотрим, что будет дальше. Нам нравится дурачиться, и неплохо было бы поставить хорошие цели, но сейчас мы сконцентрированы на разработке фантастической программы — развлекаемся, внедряя новые функции.

— Расскажите, почему вы вообще ушли из Opera?

— Мы с инвесторами разошлись относительно направления развития компании. Я хотел растить Opera, а они — продать. У меня была амбиция сделать из Opera фантастический инструмент и фокусироваться на нуждах конечных пользователей. А им хотелось сфокусироваться на финансовых результатах и не думать о продуктах, пользователях и всем таком.

Вы, очевидно, видели, что случилось с Opera, когда я ушел. Я имею в виду — Presto убили. Продукты сильно изменились. А значительная часть компании просто отделилась. Это просто другой подход. Я пытался строить великолепную организацию и продукты, и, как мне кажется, мы это и делали. И пока мы этим занимались, то попутно получали великолепные финансовые результаты. Но опять же инвесторы просто спрашивали: «Окей, а мы можем продать эту компанию?»

Они видели во мне препятствие, потому что я никогда не хотел говорить о продаже. Я всегда говорил, что за инвесторами последнее слово, но мы продаваться не хотим. Им не особо нравилось это слышать. Так что всегда было большое давление, и спустя какое-то время я устал от этого давления и внутренних споров, потому что это длилось 7 лет.

Думаю, моя мысль была такова — если я уволюсь, может быть, компания получит… я имею в виду, я знал парня, который придет на мое место, и я думал, что он будет придерживаться прежнего направления. В конечном итоге это привело к ужасным изменениям. Такие дела. [В 2016 году Opera продали китайской Golden Brick Capital Private Equity Fund I L.P. за ~$600 млн. — Прим. The Bell]

— Но теперь у вас собственный браузер и, насколько я знаю, собственное финансирование — без инвесторов.

— Да, прошлое кое-чему нас научило. Ясное дело, нам тогда пришлось справляться, и это трудно. Конкурировать с крупными компаниями нелегко, но наши продукты смогли занять хорошие позиции, потому что людям нравилось то, что мы создаем.

Но проблема заключалась в том, что нам пришлось много времени тратить на инвесторов. А сейчас в этом отношении все чисто. Мы просто делаем великолепный браузер. Создаем браузер для наших друзей. Мы пытаемся сделать очень гибкий браузер со множеством функций, которые люди на самом деле хотят видеть. Это наша цель как компании.

Рынок браузеров

— Обычно люди не выбирают самофинансирование, если не верят в предприятие. Как вы оцениваете текущий рынок браузеров и место Vivaldi на нем?

— Браузеры — стайные животные. Они стараются упростить интерфейс, иногда фокусируясь на бизнес-модели. Избавление от закладок или истории сильно их ограничивает. Такие браузеры поощряют поиск, [но не потому, что пользователь хочет его, а] чтобы увеличить доход от него и рекламы.

Мы подошли к этому иначе. Мы попытались выстроить лучшую работу со вкладками и самую гибкую настройку. Например, управление вкладками и функцию истории посещений, которая действительно помогает разобраться в том, как вы посещали сайты.

Мы пытаемся придумать решение, которое удовлетворило бы всех. Здесь должна быть определенная гибкость. У вас должен быть браузер, который особенно эффективен, если вы проводите много времени в интернете — с удобными клавиатурными сокращениями, управлением вкладками и так далее.

— Рынок браузеров жестко разделен на два направления — настольные и мобильные. Что вы думаете о мобильных браузерах и экосистемах? Насколько я знаю, пока мобильного Vivaldi нет, но вы о нем думали.

— Да, мы работаем над ним. Я [уже] использую Vivaldi на своем телефоне и не стал бы использовать никакой другой браузер. Я думаю, что он действительно хорош, потому что базируется на тех же принципах большей функциональности, чем вы задействуете.

И, очевидно, в некоторых моментах он копирует функции настольной версии. Из-за очень маленького экрана есть определенные проблемы, но наша цель — дать почувствовать, что настольный и мобильный Vivaldi — связанные продукты, работающие вместе.

Естественно, там есть синхронизация, причем мы синхронизируем больше информации, чем обычные браузеры, потому что написали свой механизм и поставили свои серверы для синхронизации, не связанные с миром Google.

Думаю, людям это понравится. Мы уже близки к выпуску мобильного Vivaldi.

— Я подглядел в «Википедии», что рыночная доля Vivaldi в декабре 2018 года составляла 0,05%, наверное, можно посмотреть более актуальные данные на StatCounter. Через сколько лет вы собираетесь набрать 10%? 20%?

— Аудитория моей первой браузерной компании, Opera, достигала 350 млн пользователей. Сейчас доля гораздо ниже, что-то в районе 10% от пика. Но Vivaldi не нужно ни 10, ни 20, ни 30% рынка. Все, что нам необходимо — несколько миллионов пользователей, чтобы выйти на самоокупаемость.

И эта игра с числами для нас довольно интересна, потому что на первом уровне мы достигаем несколько миллионов и окупаемся. Затем мы пытаемся максимально нарастить аудиторию, но самое важное для нас — хорошие продукты, так что мы фокусируемся на этом.

Нам нужно платить по счетам, но я твердо верю, что нам это удастся, потому что для окупаемости требуется всего 5 млн пользователей, а если удастся получить 100 млн, то это будет совсем хорошо, правда. [В марте 2019 у Vivaldi было 1,2 млн активных ежемесячных пользователей. — Прим. The Bell]

— В общем списке браузеров ваш браузер попадает в «экспериментальную» категорию вместе с Brave и Epic. Эти два браузера в первую очередь гордятся своим подходом к приватности. Можете ли вы назвать браузеры, которые больше похожи на Vivaldi?

— Нас часто сравнивают с крупными браузерами, в том числе Chrome, Edge, Opera, и нам, конечно, это нравится. Но хорошо, когда браузеров много и есть из чего выбрать. Тот же Brave — новичок на рынке, как и Vivaldi. До недавнего времени на рынке настольных браузеров выбор был невелик.

Что касается нас, то мы себя по многим показателям сравниваем с Chrome.

О людях и опциях

— Я читал, что у вас есть поговорка «Если сомневаешься, сделай это опцией».

— Да, и мы следуем этому принципу. Во время обсуждений мы часто обнаруживаем, что внутри группы у людей возникают несколько сильных предложений. И кто-то говорит — надо сделать так, другие против. Чаще всего это просто легче всего реализовать сразу двояко и предоставить пользователю выбор. Нам по-прежнему надо выбрать, как браузер ведет себя по умолчанию, и об этом мы продолжим спорить. Но те, кому очень хочется, теперь смогут все настроить по-своему.

Идея, которая за этим стоит, в том, что люди разные, и требования у них разные, и единого правильного решения нет.

— Если говорить о людях и выборе, Vivaldi начинался как форум. Он был создан из форумов My Opera. Можете рассказать о нем как о части продукта?

— Да, мы стараемся как можно теснее работать с пользователями, и их отзывы — ключевая часть коммуникации.

Думаю, в этом различие между нами и крупными корпорациями, которые в общении с пользователями безличны. Мы с ними разговариваем, есть уникальная группа людей, помогающих нам. У нас много добровольцев, они часто отвечают пользователям на местном языке. Они делают фантастическую работу, и мы в свою очередь чувствуем, что должны ответить им хорошим продуктом. Например, не следить за ними, а прислушиваться, когда они хотят общаться.

Есть множество преимуществ в том, чтобы рассматривать пользователей как друзей. Думаю, у нас особые отношения с пользовательской базой.

— Как ваши сообщества влияют на ваш бизнес?

— Это очень важная часть бизнеса, потому что все, кто собирается использовать Vivaldi, заходят на форум, задают вопросы, это важный фактор в наращивании аудитории.

Потом, есть сарафанное радио. Наши пользователи рассказывают о Vivaldi в том числе в социальных сетях. Они становятся по сути нашим рекламным каналом. Нам это нужно. У нас нет средств для крупных рекламных кампаний или покупки дистрибуции, так что мы зависим от людей, которым нравимся и которые рассказывают о нас своим друзьям. Это ключевая часть Vivaldi.

О деньгах и личных данных

— Где в этом бизнесе деньги?

— Если говорить о финансировании, основная часть наших доходов — поиск. Еще мы включаем закладки, некоторые из которых приносят нам деньги. Мы стараемся выбрать партнеров, которых полюбят наши пользователи. В целом это просто ссылки.

Если говорить о поиске, то у нас есть договор с «Яндексом». У нас также есть сделка с DuckDuckGo, непрямая сделка с Bing и другими.

В закладках у нас еще несколько договоров. Мы не очень много получаем в расчете на пользователя. В среднем выходит около $1 в год. Но, если мы наберем больше пользователей, этого станет достаточно, и мы окупим расходы.

— Что вы думаете о платных браузерах вроде Wavebox? Например, у них есть платные функции, которые привлекают пользователей, — я говорю исходя из собственного опыта. Вы видите будущее в нишевых браузерах или платных сценариях?

— Наш фокус в бесплатном распространении Vivaldi, причем не только его самого, но и функций. Например, мы бесплатно даем синхронизацию, которая, очевидно, использует серверные мощности. У нас есть бесплатная почтовая служба, блог и форумы. Наша цель — пока возможно, предоставлять бесплатные услуги, целей по созданию премиальных версий мы не ставим.

Единственное исключение — ситуация, в которой мы поймем, что есть слишком дорогостоящий сервис, который мы не можем себе позволить, но пока мы до этого не дошли, и мне в ту точку прийти не хочется. Наша цель — бесплатный браузер для пользователей.

— Один мой друг сказал: знаешь, любой браузер продает кликстрим (агрегированный поток посещаемых сайтов). Вы продаете историю кликов пользователей в любом виде, включая деперсонализированные и агрегированные данные?

— Нет, мы так не поступаем. Я согласен, что практика сбора информации, к сожалению, очень распространена на рынке браузеров, но мы информацию не собираем и не храним — ни локально, ни на серверах, никогда. И не храним у себя историю посещений.

Мы считаем, сколько у нас пользователей, так что кое-какая информация у нас есть, но мы ее используем именно для подсчета пользовательской базы. И мы не следим за тем, что делают люди. Многие браузеры следят за тем, как вы используете браузер, чтобы улучшить программу. Но мы даже этого не делаем и не продаем важную информацию о том, как вы используете Vivaldi. Мы не хотим, чтобы она у нас была.

— Это усложняет вашу работу. Как вы узнаете, кто и как использует ваш продукт, если вы не собираете информацию?

— Мы опрашиваем наших пользователей. Мне это даже нравится. Вместо того, чтобы за ними подглядывать, мы верим им на слово.

Так что, если наши пользователи говорят, что хотели бы сделать то или это, мы прислушиваемся. Это, в частности, означает, что мы смотрим не только на статистику, но и на запросы отдельных людей.

Пользователь говорит: хотелось бы видеть это. Хотелось бы, чтобы это работало вот так. Скажем, это может быть какой-то дополнительный особый способ обращения с вкладками, у нас их много. И наша идея в целом в том, что, если об этом просит один, у него есть единомышленники. Мы так и работаем. Довольно часто мы помещаем запрос на форумы и с помощью голосования определяем, нужно ли это другим.

Конечно, есть список того, что нужно сделать и что делать затратно. Но иногда кто-то просит о функции, которую можно реализовать за несколько минут, и мы просто делаем ее.

— В последнее время приватность сама по себе стала бизнес-моделью. Чем-то, что рассматривается как маркетинговое и конкурентное преимущество. Похоже, что кроме рекламы возникает четыре бизнес-модели. Приватность как сервис, кастомизация и тонкая настройка (случай Vivaldi), ориентация на локальные рынки и платная модель, включая электронную торговлю. Как вы работаете по этим — нерекламным — направлениям?

— Мы стараемся закрыть многие из этих нужд. Например, гибкость ведет к созданию множества языковых версий. Когда адаптируешься к местным рынкам, то, например, предоставляешь специализированный опыт — скажем, наборы закладок отличаются в зависимости от языка и рынка.

Естественно, приватность для нас тоже важный фактор. Но мы решаем этот вопрос изнутри. Мы сказали: окей, в первую очередь мы вот в эти игры не играем. То есть не собираем вашу информацию. Мы хотели бы делать больше, но наш основной фокус — не быть частью индустрии сбора данных. Немного страшновато видеть, как компании просто думают, что они могут собирать о пользователях любую информацию, они действительно думают, что это их информация.

Лично я думаю, что такие вопросы должны регулироваться законодательно. Сбор излишней информации должен быть поставлен вне закона. Для меня это не вопрос получения разрешения, вам просто не должно было позволено делать какие-то вещи.

Наверное, могут быть исключения для исследовательских проектов или чего-то очень, очень узкоспециального, если вы представляете, скажем, навигационный или геосервис, тогда да, вам нужно местоположение пользователя. Но нет нужды хранить его вечно и продавать кому-то еще, правда? Вы по-прежнему можете предоставлять свой сервис и иметь доступ к всемирным данным о перемещениях людей и транспорта, но вы не должны иметь возможность продавать информацию о пользователях.

И я думаю, что для этого нам нужны законы. Это наилучшее решение. У меня вызывает опасения тот факт, что людям приходится прятаться для того, чтобы сделать в интернете что-то нормальное. Так быть не должно. Люди в сети, за исключением тех случаев, когда они совершают что-то очень неправильное, должны делать что им заблагорассудится, и никто не должен за ними следить.

— Мэри Микер в Internet Trends Report 2019 написала, что свыше 50% людей живут в стране, которая блокирует или цензурирует их доступ в интернет. И когда мы говорим о приватности, а также сокрытии своих действий, мы часто говорим о том, что пользователи прячутся от властей, а не рекламодателей. Opera предоставляла прекрасный VPN-сервис, который использовался в том числе для таких случаев. Как вы думаете, может ли VPN или анонимизатор быть в будущем встроен в Vivaldi так же, как планирующийся email-клиент или уже существующий механизм расширений?

— Пока вы можете использовать Vivaldi со сторонним VPN. Надо посмотреть, что мы сможем сделать в будущем. VPN — один из довольно затратных сервисов. Кроме того, так как мы не собираем и не используем данные от пользователей в любой форме, мы не можем на них зарабатывать косвенно, потому что у нас просто другой бизнес.

Хотел бы я сделать что-то подобное в будущем? Возможно. Я думаю, это хороший сервис, и понимаю, какая в нем нужда. Но нормальным пользователям, наверное, не следует использовать эти сервисы, да? Это и есть моя точка зрения — вы как пользователь не должны этого делать [прятаться]. Но я согласен, есть проблемы и понятная нужда в подобных сервисах.

Технологии и зависимость от Chromium

— До интервью я несколько месяцев использовал Vivaldi. Пересел с Chrome на Brave, а затем на Vivaldi, потому что Brave так сильно защищал мою личную жизнь, что ломал некоторые сайты. Сейчас я использую Firefox, потому что у всех проектов на Chromium одна и та же болезнь — ошибка Aw, Snap при заполнении памяти, вызывающая перезагрузку вкладок. Почему вы использовали Chromium?

— Самым логичным выбором был бы [движок Opera] Presto, но он был недоступен и, кроме того, не обслуживался. Нам пришлось отказаться от идеи с Presto, и самым безопасным на тот момент выбором был Chromium. Если бы вы посмотрели на код Firefox в то время, шла существенная переделка, и мы сильно рисковали. Так что момент диктовал выбор Chromium.

— Отсюда логичный вопрос о браузерной монокультуре. Chrome подбирается к 70% рынка, а вместе с браузерами на Chromium занимает уже более 70%.

— Да, я согласен. Лучше, если люди используют разные подходы. Не я хотел убить Presto, когда работал в Opera. Компания убила движок после того, как я ушел, но лично я считаю, что предоставить выбор очень важно. Мы выбрали Chromium, но я разделяю ваше опасение, что использование одной и той же кодовой базы — проблема.

— Opera выпустила браузер Opera GX, который нацелен на геймеров и старается сократить потребление ресурсов. Я думаю, есть нишевая аудитория, которая может выиграть от таких узкоспециализированных браузеров. Вы ничего подобного делать не собираетесь?

— Мы сейчас расширяем функциональность в Vivaldi и еще до Opera GX запустили интеграцию с цветовыми системами Razor Chroma для геймеров и также поддерживаем Philips Hue.

Такие вещи мы продолжим делать. Что касается потребления ресурсов, у нас реализована «ленивая» загрузка вкладок, которая в целом важна для сокращения потребления памяти браузером.

Думаю, это что-то важное, что пригодится всем, а не только геймерам. Так что мы выбираем гибкость, возможность встроить то или иное решение в Vivaldi и настроить браузер под себя. Разработку мы продолжим в этом направлении.

Что же касается Opera, и, кстати, мы такого при мне не делали, но после моего ухода Opera запустила несколько новых продуктов и убила их. Это произошло не раз и не два. У них был мобильный браузер, который они убили, и теперь у них вот этот новый настольный браузер.

Я думаю, это другой подход. Когда мы что-то делаем, это задел на будущее, часть нашего продуктового предложения. При мне мы не сокращали функциональность или даже отдельные возможности браузера. Если мы добавим крутую функцию, она будет доступна каждому.

«Альтернативный путь работает»

— Вы запустили Vivaldi в апреле 2016.

— Да.

— Прошло три года. Что пошло, как ожидалось? И, что важнее, что пошло не так?

— Мне кажется, большинство вещей мы сделали правильно. Возможно, есть много вещей, которые, как вам кажется, нам не удались. Не знаю. Я чувствую, что у нас подобралась по-настоящему хорошая команда. Все работают над созданием наилучших продуктов, и я рад видеть командную работу.

Да, конечно, хотелось бы не так затягивать с выпуском мобильной версии и выпустить ее. Мы пробовали реализовать одну вещь, которая оказалась сложнее, чем мы думали, так что пришлось пойти по другому пути. Но этот альтернативный путь работает.

Мне нравится заглядывать в будущее и пытаться представить, как сделать что-то наилучшим способом и извлекать уроки из прошлого. Но мне кажется, что мы на верном пути, потому что пользователям нравится то, что мы делаем. Так что мы просто выпускаем новые версии, и скоро появится по-настоящему крупный релиз, над которым мы долго работали.

То есть мы же говорили о почте и мобильной версии, и это огромные функции. Там задействовано больше, чем можно подумать. Так что мы надеемся, что людям понравится браузер, который ограничен не тем, что он может делать, а тем, чего от него хотят пользователи.

— Если бы вы могли дать только один совет при выборе браузера, каким бы он был?

— Подберите браузер, который лучше всего впишется в ваши нужды. Вот так просто. Естественно, мы верим в это, потому что стараемся адаптироваться под ваши нужды. Если думать шире, то, возможно, имеет значение еще и то, зависит ли бизнес разработчика от сбора данных. Я думаю, это должно повлиять на решение.

— Хотите что-то сказать российским пользователям?

— У Opera была по-настоящему большая аудитория в России, так что я надеюсь, что со временем гораздо больше россиян откроют для себя Vivaldi. Я думаю, что философия того, что мы делаем с Vivaldi, когда пользователь ставится на первое место, покажется им знакомой.

Я всегда гордился тем, что у нас в России столько пользователей, и надеюсь, что мы со временем увидим те же пользовательские группы. Так что я просто приветствую всех и уверен, что каждому, кто попробует Vivaldi, этот браузер понравится.