Больной идет на поправку: чем обернулось увлечение Владимира Путина цифровой экономикой

Спустя два года после того, как Владимир Путин «заболел цифровой экономикой», борьба российских чиновников и госкапиталистов за «новую нефть» вступает в решающую фазу. На этой неделе случилось сразу три события, которые наглядно это доказывают.

Эта статья была написала специально для еженедельной итоговой рассылки The Bell. Подписаться на нее можно здесь.

Эпизод 1. Володин и «Яндекс»

Ключевой этап российской битвы цифровых экосистем — борьба за контроль над лидером рынка — «Яндексом». Год назад она началась с переговоров о сделке со Сбербанком, в июле этого года — обострилась после появления законопроекта о запрете иностранного капитала в рунете, а на этой неделе в ней произошел пока самый абсурдный эпизод.

• Все началось с Альфии Когогиной — депутата Госдумы, жены гендиректора «КамАЗа» и сопредседателя предвыборного штаба Путина Сергея Когогина. В конце июня она написала в министерства письмо с предложением запретить автомобили, «достигшие предельных сроков эксплуатации». Вечером 13 августа новость об этом вышла в «Коммерсанте», и только на следующий день Когогина пояснила, что имела в виду только коммерческие автомобили, а не личные.
• Компания мужа Когогиной (сразу поддержавшая письмо) стала бы главным бенефициаром запрета. Но депутатов возмутил вовсе не запредельный конфликт интересов, а сюжет в «Яндекс.Новостях» (почему это возмущение — полный абсурд, лучше всех расписала корреспондент «Ведомостей» Ксения Болецкая).
• Жаловаться на «Яндекс» к спикеру Вячеславу Володину пошел депутат Андрей Исаев — человек, известный благодаря пьяному дебошу в самолете «Аэрофлота» в 2013 году, не помешавшему стать зампредом фракции «Единой России» в новой Думе. Выйдя от Володина, Исаев заявил, что «в подобных ситуациях может быть усмотрен элемент иностранного вмешательства» — видимо, имея в виду структуру акционеров «Яндекса». Депутаты обсудят поведение «Яндекс.Новостей» 19 августа — на спецзаседании об иностранном вмешательстве в выборы, созванном несмотря на перерыв в работе Думы. По словам источников телеканала «Дождь», все это может ускорить принятие законопроекта Антона Горелкина.

Можно предположить, что реальным инициатором выноса на слушания истории с «Яндекс.Новостями» был сам Вячеслав Володин — именно его советница Анастасия Кашеварова первой возмутилась «фейковой повесткой» в «Яндекс.Новостях». Чиновник, потративший столько сил на установление госконтроля над интернетом, не может упустить шанс сыграть роль в новой атаке на «Яндекс».

Эпизод 2. Собянин и интернет-выборы

Второй герой недели — Сергей Собянин, человек, который тоже претендует на то, чтобы стать одним из главных распорядителей российской цифровой экономики. По крайней мере, такая роль ему вместе с Германом Грефом была предложена в области искусственного интеллекта после большого майского совещания с Владимиром Путиным. На этой неделе выяснилось, что Сбербанк обсуждает с мэрией и правительством РФ создание в Москве экспериментальной площадки для проектов в области ИИ с особым правовым режимом.

Правда, уже через два дня оказалось, что один из важнейших цифровых проектов Собянина — интернет-голосование на выборах с использованием блокчейна — можно взломать за 20 минут. Это без труда удалось сделать французскому криптографу Пьеррику Годри, а эксперимент «Медузы» показал, что взлом может повторить любой желающий. В администрации президента и Госдуме наверняка подшили отчет Годри к папке об иностранном вмешательстве в выборы, но правительству Москвы от этого не легче — эксперимент с интернет-голосованием пройдет в трех округах уже на выборах в Мосгордуму 8 сентября и грозит обернуться конфузом.

Эпизод 3. Путин и 5G

Но главным технологическим ньюсмейкером недели выступил сам инициатор государственных планов цифровизации и недавний «больной цифровой экономикой» Владимир Путин. Утвердив решение Совета безопасности о запрете выделения под связь 5G самых подходящих для нее частот 3,4–3,8 ГГц, Владимир Путин поставил под угрозу выполнение собственного нацпроекта «Цифровая экономика», предполагающего внедрение сети 5G в крупнейших городах России к 2021 году.

Когда в России с таким же скрипом расчищались частоты под нынешний, гораздо менее прорывной стандарт 4G, на этом хотели заработать военные. Сейчас бенефициар наверняка тоже найдется — «Ростех» еще в мае заявлял о готовности возглавить переход России на 5G, а Сергей Чемезов на Петербургском форуме оценивал задачу в «триллионы рублей». Но на сроках внедрения связи нового поколения это скажется самым губительным образом.

Правительство уже нашло альтернативный диапазон частот, но в мире им почти никто не пользуется, а оборудование под него будет производиться с опозданием на 2–5 лет. На практике это значит, что работающая связь 5G у российских пользователей появится позже, чем «в наименее развитых странах тропической Африки», предупреждали в Минкомсвязи в самом начале спора о частотах. Вице-премьер Максим Акимов называл расчистку диапазона 3,4–3,8 ГГц под 5G «вопросом выживания, если мы не хотим проиграть технологическое лидерство».

Что мне с этого?

Развитие ситуации в новой российской цифровой экономике позволяет предположить, что она вряд ли станет эффективнее старой рентно-сырьевой, а крупных частных компаний в ней окажется еще меньше.